Российский рынок ИТ-интеграторов: специфика, тренды

Алина Танатарова, обозреватель:
— Российский рынок IT-интеграторов — как он сегодня развивается и есть ли какая-то особая специфика в нашей стране?

Валерий Ермаков, заместитель президента, председателя правления «Ростелекома»:
— Я бы сказал, что рынок интеграции сильно поменялся. Если в предыдущие пять лет рынок интеграции был в основном перепродажа оборудования и поставка лицензий, то сегодня интегратор и цифровой интегратор — это партнер, который вместе со своим заказчиком развивает бизнес. Который отвечает за все слои бизнеса, начиная с прикладного обеспечения, завершая инфраструктурой, и управляет всеми рисками. Особенно в условиях экономических, в которых мы находимся с точки зрения импортозамещения, с точки зрения замены софта, с точки зрения развития российского «железа». Это все должен решать интегратор. Это принципиально другая бизнес-модель, которая сейчас формируется и уже сформировалась на наших глазах.

— Как отличается сегмент, с которым работают IT-интеграторы, с точки зрения задач, которые они выполняют?

— Я бы сказал, что есть два основных сегмента. Есть сегмент такого крупного бизнеса. Это такие локомотивы российского бизнеса, которые, в общем-то, формируют примерно 80% нашей экономики. Здесь, с одной стороны, в этих компаниях происходят такие центробежные силы, когда многие процессы начинают централизовываться в силу естественных причин. С другой стороны, происходит важный момент, связанный с тем, что, когда мы приходим с задачами по интеграции, решением каких-то вопросов по автоматизации, решением вопросов импортозамещения, это всегда индивидуальный случай, это всегда уникальные кастомизированные решения. Потому что ни одна большая компания не повторяет друг друга. И здесь, конечно, очень важное уже требование к цифровому интегратору, с тем чтобы на уровне проектных команд, на уровне финансирования, на уровне выстраивания взаимодействий, на уровне технологического стека были выстроены такие end to end процессы, которые позволяют решать конкретную задачу, обеспечить тот индивидуальный пошив, который необходим нашему тяжеловесу российского бизнеса.

— Я знаю, что «Ростелеком» развивается как интегратор. Как меняются задачи ваших заказчиков и какие компетенции вам пришлось наращивать?

— Я бы здесь шаг назад сделал бы и сказал о том, что какое-то время назад все крупные компании в России самостоятельно решали все технологические вызовы, большей частью опираясь на западные решения, на западные продукты, и, в общем, по большому счету какая-то интеграция была не нужна. Сейчас, поскольку вызовы экономические, политические таковы, что необходимо обеспечивать устойчивый бизнес, необходимо обеспечивать технологическое развитие, нужно обеспечивать инфраструктуру будущего и нужно вообще в целом смотреть на развитие, то это возникает уже необходимость кооперации с партнерами. Здесь мы приходим к модели уже экономики доверия, потому что именно экономика доверия определяет фундамент, на котором мы строим вместе с нашими заказчиками уже новую инфраструктуру, новое технологическое решение, строим новое программное обеспечение, решаем задачи импортозамещения, защищаем критическую инфраструктуру и т.д. Потому что это долгий забег на годы. И правильный выбор партнера — сегодня это ключевой фактор.

— Нашу программу смотрят представители бизнеса. Давайте дадим советы, рекомендации, как все-таки выбрать надежного интегратора, на что обратить внимание?

— Я бы сказал так, что, выбирая интегратора, вам нужно будет ответить на три очень важных вопроса. Первое — это компания, которая будет с вами не через год, не через два, а лет через десять. И вы должны быть уверены, что в этой компании не поменяется ничего на акционерном уровне, компания будет в устойчивом финансовом положении, не поменяются бизнес-приоритеты. Потому что важно, чтобы именно эта компания с вами прошла все пики того технологического процесса, того решения, которое вы будете внедрять. У вас что-то будет не получаться. И в этом плане нужен партнер, который будет с вами на долгий период.
Второй важный момент — чтобы у компании были другие клиенты. И именно эти другие клиенты обеспечивают и технологическую устойчивость компании, обеспечивают финансовую устойчивость компании, а самое главное — горизонт ее технологического развития.
И третий важный момент — это человеческий капитал, который компания формирует как базовую компетенцию. Любое технологическое решение, любой программный код, любая инфраструктура всегда требуют уникальных человеческих компетенций.

— Некоторые компании сегодня сталкиваются с такой ситуацией, что первый проект тяжело идет. Стоит ли давать шанс или нужно отказываться от сотрудничества с такими интеграторами?

— Я бы сказал, что первый блин всегда комом — это нормально. И к этому надо спокойно относиться, потому что это всегда двухсторонняя задача. Где-то было не до конца сформулировано точно ТЗ, до конца что-то не понимали, пробовали решение, которое изначально не было просчитано. Много факторов, которые, очевидно, приведут к тому, что первый результат — он не будет полностью удовлетворять. И факторы, на которые, на мой взгляд, нужно обращать, что мы обращаем, чему мы научились на этом первом этапе, что у нас поменялось в подходах, и с каким багажом знаний мы выходим на следующий этап. Если багаж знаний достаточный и люди научились, этому партнеру всегда можно доверять.

— Очень много сообщений сегодня в средствах массовой информации о том, что западные компании хотят вернуться, в том числе западные вендоры. Как вам кажется, есть ли угроза, что они могут вернуться на рынок, и готов ли рынок заново их встретить?

— Я бы вопрос не так поставил бы, вернутся — не вернутся, потому что сама постановка — «вернуться» — предполагает наличие некоего страха, что мы боимся, и дальше начинаются уже рассуждения, что что-то надо сделать, запретить и т.д. Я бы сфокусировался здесь бы на трех направлениях. Первое — это создание устойчивой бизнес-модели с нашими заказчиками, в которых мы развиваем новые сервисы, новые решения, новые цифровые платформы, которые делают нас по-настоящему устойчивыми. В этой модели, бизнес-модели, цифровой модели абсолютно точно мы будем устойчивы. И по большому счету неважно, какие будут игроки появляться. Потому что сама по себе модель предполагает устойчивость.
Второй важный фактор — мы за три года, как рынок, совершили огромный рывок с точки зрения создания собственных продуктов и решений. Это реально большой прорыв. Это невозможно даже представить. Но мы в начале, в 2022 году, стояли на пороге, казалось, что-то будет не получаться и будут какие-то катаклизмы, однако сейчас мы уверенно смотрим в будущее, мы умеем это делать.
И я бы вторым фактором обозначил бы — это выход на глобальные рынки. Мы абсолютно точно умеем делать лучшие продукты, лучшие решения, лучшие тренды. И нам очень важно, чтобы мы все время тренировались на глобальном поле. Потому что именно эта среда создает новую динамику роста.
И третий важный фактор — это создание человеческого капитала. Все технологии развивают люди. И крайне важно, чтобы формировалась среда, где эти люди появлялись, приезжали, возвращались, развивались. Потому что за любой технологией всегда есть группа интеллектуалов, которые это развивают. И вся история прорывов России — это всегда история конкретных людей, которые поверили, сделали и двинули страну дальше.

— Вы все-таки будете делать упор на отечественные решения или допустите какое-то сотрудничество с западными компаниями?

— Мы сейчас не обсуждаем вопрос — отечественные, не отечественные. Мы обсуждаем вопросы решения тех задач, которые стоят перед нашими заказчиками. И мы параллельно еще решаем вопрос не только импортозамещения, но еще и импортосовмещения. Потому что очевидно, что, внедряя какие-то технологические решения, мы так или иначе сопрягаем с существующей инфраструктурой, частью незамещенной. И одна из задач, которую мы решаем, это обеспечение устойчивости бизнеса и надежности. И это важный фактор, который мы обеспечиваем. Поэтому для нас это одна из задач, которую мы решаем, она для нас так же приоритетна, как и все остальные.

— Сегодня очень много говорят про разного рода коллаборации между компаниями. С точки зрения интеграторов, удается ли налаживать между ними взаимодействие?

— Да. Да, на самом деле очень сильно поменялось. Поменялось то, что, если в предыдущий период времени компании жили в таком феодальном укладе, каждый занимался сам, самостоятельно решал свои проблемы, сейчас и в целом ситуация с импортозамещением, с необходимостью защиты критической инфраструктуры и обязательные требования, которые нам правительство ставит, они нас просто толкают в такую правильную кооперацию. И это, я считаю, очень позитивный тренд, и это то, что будет двигать дальше экономику страны в будущее.

— То есть компании сегодня сплотились?

— Да, у нас очень важный психологический барьер, который до этого мы не могли преодолеть, были в таких туннельных своих колодцах. Сейчас это постепенно разрушилось, и мы входим в нормальную кооперацию, и это очень радует.

— То есть можно ли сказать, что, допустим, вместо конкуренции приходит кооперация, партнерство?

— Да, она уже пришла. И то, что мы сегодня были на этой сессии, — это как раз яркий пример. Такое невозможно было представить, когда крупные тяжеловесы российского бизнеса сидят и обсуждают, как сделать вместе цифровые решения.

— А что вы ждете от российского рынка интеграторов? Давайте в будущее заглянем.

— Я уверен в том, что российский рынок интеграторов выйдет на новый технологический уровень, при котором, с одной стороны, мы будем способны закрывать все задачи, связанные с устойчивостью бизнеса наших крупных заказчиков, всего бизнеса, который есть в Российской Федерации. Мы будем решать сложные технологические вызовы, связанные с «железом», с софтом. Мы будем уже делать решения, которые будут создавать архитектуру технологическую будущего. И я уверен, что в этом тренде Россия будет задавать тренды, к которым дальше уже будет двигаться весь мир.